Название: Короли
Переводчик: veresk_kate
Бета: j-morny
Оригинал: lahdolphin - Kings, разрешение на перевод получено
Ссылка на оригинал: Kings
Размер: миди, 10087\8611 слов
Персонажи: Атобэ Кейго, Ошитари Юуши, Мукахи Гакуто, Акутагава Джиро, Шишидо Рё, Оотори Чотаро, Хиёши Вакаши
Категория: джен
Жанр: повседневность, юмор, постканон
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Они - команда. Они - Хётэй.
Атобэ выбирал людей в команду на первом месяце своего капитанства.
Было очевидно, что туда попадёт Ошитари. Он мог, играя, продержаться наравне с Атобэ и по навыкам превосходил многих семпаев. Ошитари оказался настоящим гением, хоть Атобэ никогда бы не сказал ему об этом, чтоб не раздуть его самомнение ещё больше.
Несмотря на свою эрудированность, Ошитари Атобэ не перечил. Он верил в его силу, и этого было достаточно. На Ошитари Юуши Атобэ мог положиться и знать, что этот человек никогда не проиграет.
Теннис Мукахи был хаотичным и непостоянным, а низкая выносливость угрожала погубить его совсем. Впрочем, Атобэ видел, что Мукахи использовать можно. С правильными тренировками и хорошим партнёром тот мог стать кем-нибудь вроде «летающего козыря» Хётэя. Характер Гакуто тоже оставлял желать лучшего, но ради победы стоило смириться с его проделками.
Шишидо был грубоват и в одиночники не годился, но никто в клубе не мог сладить с его поведением. Хоть он и состоял в команде, однако Атобэ знал, что настанет день, когда он проиграет и уйдёт. Пока что Атобэ терпел Шишидо и звал его членом команды, пусть даже так и не считал.
Акутагава, присоединившись к команде, стал говорить, как крут теннис Атобэ и как он хочет сыграть с ним. Атобэ отказался, так как Акутагава единственный из двухсот человек в клубе носил на тренировках нижнее белье в качестве формы, спал в самое неподходящее время и мог спокойно не играть, когда полагалось. Но Атобэ видел, что всё менялось, когда Джиро играл в теннис по-настоящему.
«С ними я могу выиграть», — думал Атобэ.
Когда в школу пришёл какой-то богатенький мальчишка, Шишидо думал, что сможет с этим смириться. Когда же тот явился в теннисный клуб и начал вести себя так, будто все должны перед ним преклоняться, Шишидо не вытерпел. Он хотел прибить его и, если бы Мукахи его не удержал, так бы и сделал. Теперь этот богатенький чужак стал капитаном, а Шишидо всё ещё хотел его проучить.
Шишидо не переставал жаловаться на Атобэ по дороге домой даже спустя несколько недель после его появления.
— И Ошитари этот, — гневно продолжал он. — Он почти такой же придурок, как Атобэ!
— Ему как будто всё можно! — неожиданно разъярившись, добавил Мукахи. — У него в шкафчике такая куча книг, что он начал класть их в мой как раз тогда, когда я переодевался! У меня штаны упали, а он взял и положил ко мне на нижнюю полку какую-то дурацкую романтическую книжонку. Для него никаких личных границ нет.
— Он между ног пролез или обошёл? — спросил Шишидо.
— Между ног.
Шишидо сочувственно вздохнул. Мукахи заявил:
— Ошитари Юуши — самый придурковатый тип из всех, кого я только встречал!
— Точно! — вклинился Акутагава. — Он во время завтрака забрал последний кусок пирога! Я даже спросил, могу я его взять или нет, а он сказал, что это для какой-то девочки, которая боялась взять ещё. Это против священных правил присваивания пирогов!
Мукахи и Шишидо посмотрели на друга. Джиро насупился:
— Что? У меня что-то в зубах застряло?
Атобэ спрятался от острых, как жало, капель дождя, внезапно начавшегося во время дневной тренировки. Он вытер насухо волосы полотенцем и выглянул в окно. На улице команда отчаянно пытались опустить сетку и собрать мячи.
Вскоре в раздевалку вихрем ворвались Мукахи и Шишидо, за ними спокойно следовал Ошитари. Они промокли до нитки, а обувь была облеплена густой грязью. Ошитари закрыл дверь и принялся вытирать очки.
— Не заносите грязь в раздевалку, — заметил Атобэ. — Это отвратительно.
— Джиро потерялся, — сказал Мукахи. — Никто не может его найти.
— А когда Акутагава не терялся? — парировал Кейго.
Шишидо, сердито глядя на него, сжал кулаки, и Атобэ едва подавил порыв демонстративно закатить глаза.
— Если тебя это не волнует, то какого чёрта ты капитан? — вскричал Шишидо. — Джиро потерялся! Сейчас ливень идёт, гром гремит, а скоро и молния ударит!
— Я уверен, дождь разбудит его, и он спокойно вернётся в раздевалку. Если вы так беспокоитесь о нём, так идите и разыщите его. Я разрешаю.
— Ты глухой? — спросил Шишидо. — Мы не можем его найти. Уже пытались.
— И что я должен делать?
— Помочь! — заорал Шишидо.
— Вот именно, — добавил Мукахи.
Ошитари поправил очки:
— Если Джиро останется под дождём, он может простыть. Это будет довольно неудобно, не так ли, Атобэ?
Атобэ угрожающе прищурился. Он не любил, когда им так откровенно манипулировали, но Ошитари был прав. Приближался турнир, и навыки Акутагавы были необходимы.
Ошитари ухмыльнулся, понимая, что выиграл.
Атобэ толкнул дверь и вышел навстречу бушующей грозе. Дождь бил его по коже, и одежда постепенно промокла. Шишидо и Мукахи протиснулись мимо Атобэ и побежали прямо к кортам, выкрикивая имя Джиро. Ошитари предложил ему пойти в другом направлении.
Они побежали вдоль кортов. Пока Ошитари звал Джиро, Атобэ предпочёл сосредоточиться на поисках молча и не глотать дождевую воду. Грязь из луж забиралась в ботинки и громко хлюпала на каждом шагу. Атобэ замёрз и промок, холодная жижа хлестала его по голеням. Вдалеке сверкнула молния — и тут же раздался гром.
Они добрались до трибун и наткнулись на Шишидо и Мукахи. Между ними, лёжа под скамьями, спал Акутагава.
— Акута…
— Меня все зовут Джиро, Атобэ.
— Ладно. Джиро, хватит спать на моей сумке. Обслюнявишь ещё.
Стоило Ошитари сказать Мукахи, что он слишком много прыгает, как тот наскочил на него и повалил на пол. Поднявшись, Мукахи отряхнул штаны и молча отправился на тренировку; вскоре к нему присоединился Шишидо.
Атобэ подошёл к Ошитари.
— Не думаю, что ты очень нравишься Мукахи.
— Что же навело тебя на эту мысль? — съязвил Ошитари, вставая; Атобэ ему руки не протянул. — Хотя чья бы корова мычала, Атобэ. Шишидо с радостью заехал бы тебе по роже, если бы не знал, что тогда у него будут проблемы.
— Да. Впрочем, Джиро я нравлюсь. Но он до сих пор расстроен, что ты забрал у него пирог.
— Ты ведёшь себя по-детски. Джиро ты так нравишься только потому, что его впечатлил твой теннис.
Атобэ обиженно скрестил руки.
— Моё личное отношение к вам ничего не значит. Вообще, теннис — спорт индивидуальный. Только партнёры в парных обязаны ладить между собой, и поскольку я не собираюсь играть ни с кем из вас, мне всё равно, нравлюсь я вам или нет. Но вам стоит любить меня. Уж я бы любил, будь я простолюдином вроде вас.
Ошитари хохотнул. Атобэ взглянул на него, затем обратил внимание на Шишидо, Мукахи и Акутагаву, находившихся на другой стороне корта. Эти трое всегда были вместе; Атобэ слышал от одноклассника, что они — друзья детства.
Стоило заметить, Шишидо и Мукахи на удивление неплохо играли против него, учитывая их нынешнюю силу.
— Как думаешь, от единства команды будет польза? — внезапно поинтересовался Атобэ.
— Я думаю, ты, хоть и спрашиваешь, уже знаешь ответ.
Всю оставшуюся тренировку Атобэ мысленно перебирал варианты дальнейших действий. В итоге он остановился на том, что стоит объединить команду и посмотреть, что из этого выйдет. Эта мысль ему не слишком нравилась, но если это могло увеличить шансы на победу, то попробовать определённо стоило.
И Атобэ заявил, что отныне команда раз в неделю будет вместе проводить время, свободное от школы и тренировок, и «нет, Мукахи, совсем не обязательно в это время пытаться убить Ошитари».
— Как будешь прятать тело? — поинтересовался Шишидо.
— Хороший вопрос, — отозвался Мукахи, согласно кивнув.
Атобэ вздохнул и ущипнул переносицу. Отчего-то ему подумалось, что в будущем он это сделает ещё не раз.
Когда Атобэ сказал, что угостит их джелато, Мукахи спросил:
— Это что ещё за джелато такое? — с этими словами он поглядел на Шишидо, который в ответ лишь пожал плечами.
Капитан привёл ребят в небольшой магазинчик в центре города. Акутагава то и дело прижимался к витринам и указывал на всё, что хотел попробовать. Выяснив, что есть ещё сладости с начинками, он растерялся. Атобэ велел ему брать всё, что понравится. Ошитари заметил, что вскоре Атобэ может пожалеть о своём решении.
— Так это мороженое? — спросил Мукахи.
— Вкусное мороженое? — предположил Шишидо, тоже сбитый с толку.
Девушка за кассой ужаснулась, когда Акутагава попросил Атобэ накупить всего понемножку. Атобэ ограничил его выбор до трёх десертов, но пообещал, что в следующий раз позволит взять ещё. Когда Акутагава начал перечислять все начинки, которые хотел бы отведать, продавщица испугалась ещё больше.
Они устроились возле окна на красивых, но неудобных стульях и принялись есть. Перед Джиро стояли три стакана с разными видами джелато, и он выглядел счастливым как никогда. Шишидо и Мукахи болтали о девчонках и видеоиграх, а Атобэ с Ошитари обсуждали книги, пока в их разговор не вмешивался Акутагава, всё пытавшийся угостить Атобэ своим джелато.
— Давайте в следующий раз за гамбургерами, — предложил Шишидо.
— Замётано! — поддержал его Мукахи.
Мукахи не пытался доставать Ошитари уже целую неделю, и Атобэ начал верить, что еженедельные совместные развлечения приносят плоды.
А потом команда отправилась в дешёвую забегаловку с калорийной едой, которую Шишидо невзирая ни на что назвал рестораном. Пока Ошитари ходил в уборную, Шишидо открутил пробку у бутылки с кетчупом, а Мукахи ослабил колпачок солонки. Они высыпали в газировку Ошитари полбаночки перца, а Акутагава радостно предложил им посыпать гамбургер сахаром.
Атобэ возблагодарил судьбу за то, что ему не нужно было никуда уходить, и мысленно пометил себе: никогда не оставлять еду без присмотра рядом с этой проблемной троицей.
Ошитари минуту спустя вернулся, поменялся подносами с Шишидо и принялся есть. Мукахи стал одного цвета со своими волосами, а Шишидо был готов рвать на себе волосы от досады. Счастливый Акутагава потягивал молочный коктейль и предлагал Атобэ попробовать.
Неделю спустя они вновь пришли в эту забегаловку. Атобэ ничего не заказал, однако сидел с остальными, пока те обменивались оскорблениями и поедали жирное жареное мясо.
Никто не заметил, когда пятничные походы за гамбургерами стали традицией, но со временем все к ним привыкли.
В какой-то момент Атобэ перестал воспринимать их как просто команду и начал думать о них как о своей команде.
Ошитари, Мукахи, Шишидо и Акутагава успели пробиться в команду к началу турнирного сезона. Однако Сакаки решил, что в турнирах будут участвовать только Атобэ и Ошитари. Атобэ воспротивился и начал утверждать, что остальные тоже должны играть и что только их общая сила может принести Хётэю победу. Но Сакаки велел ему замолчать и заметил, что иногда опыт ценнее грубой силы. Кейго стиснул зубы, соглашаясь, и вышел.
Атобэ привёл команду на Национальный, где они проиграли Риккаю, завоевав серебро. Он думал, что будет разочарован, однако на Региональном он нашёл своих соперников. Тэдзука и Санада оказались грозными противниками, достойными его внимания. В следующем году с силой своей команды, которая его поддержит, он разгромит их обоих.
— О нет, — простонал Шишидо. — У Атобэ опять этот взгляд.
— «Я-сокрушу-их-всех» или «Беги-пока-не-сдохнешь»? — спросил Мукахи.
— Оба.
— У тебя в очках фальшивые стёкла? На кой черт ты их носишь?
— Мукахи, ты украл мои очки. Полагаю, ты не имеешь права критиковать мои принципы.
— Какие принципы? Нет здесь никаких принципов! Какой придурок станет носить фальшивые очки?
Летний тренировочный лагерь стал сущим адом. Волосы Шишидо постоянно цеплялись за ветки во время пробежек по лесу. А ещё он вынужден был делить ванную с каждым, кого Атобэ пускал туда, пока сам занимался увлажняющими процедурами или чем-то подобным. На них у него каждое утро уходило около тридцати минут. Шишидо приводил волосы в порядок без зеркала и, к большому неудовольствию поваров, чистил зубы над кухонной раковиной. И это было ещё не самое худшее.
Они вытаскивали Акутагаву из постели поочерёдно, но Шишидо в конце концов возглавил Отряд Будителей Джиро, когда Ошитари однажды выкатил того из кровати на пол, а Атобэ отыскал рог. По ночам Мукахи пел и танцевал под жуткую музыку в стиле R&B, которая впоследствии засела у Шишидо в голове. В придачу ко всему Шишидо каждый долбаный день должен был бегать до изнеможения и делать подачи до тех пор, пока рука на ракетке не начинала дрожать.
К концу недели Шишидо стал подумывать утопиться в озере.
Он сбежал с общего завтрака, прихватив свою тарелку, и устроился под деревом. Рё воспользовался спреем от москитов, так что все насекомые могли валить к чёрту, пока он спокойно поест в одиночестве.
И, конечно же, проклятый Ошитари Юуши расстроил его планы.
Ошитари вышел через чёрный ход, быстро пересёк двор и остановился в нескольких шагах от Шишидо. Тот старательно игнорировал его присутствие и продолжал есть, но Ошитари не понял его намёков и заговорил:
— Атобэ заставил всю команду тебя искать и может наорать на тебя за то, что ты уклоняешься от тренировок. Я убедил Мукахи, что ты наверху в спальне. У тебя есть пять минут до того, как они поймут, что я соврал.
Шишидо взглянул на него:
— Чего?
— Предлагаю спрятаться на дереве. То, под которым мы сейчас, должно подойти, — Ошитари протянул руку и продолжил: — Тебе лучше отдать свою тарелку и приборы. Хлебные крошки могут привести к тебе.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Упустить возможность увидеть Атобэ сердитым? Да ни за что. Кстати, во время последней нашей тренировки Мукахи пнул меня в голень, у меня до сих пор синяк есть. Поторопись, пока остальные не вздумали осмотреться снаружи.
Шишидо решил, что Ошитари не так уж и плох, как ему казалось.
(Спрятавшись за ветками, Шишидо увидел, как Мукахи ударил Ошитари по ноге, и, расхохотавшись, свалился с дерева.)
Однажды, когда листья поменяли свой цвет и воздух стал холоднее, Ошитари подошёл к Мукахи во время тренировки. Тот растерянно взглянул на него, потому что не помнил, когда бы они беседовали за всё время, проведённое в одной команде. Друзьями они не были. Не будь Ошитари так хорош в теннисе — и Мукахи бы только обрадовался, если бы он ушёл.
— Чего тебе?
— Не хочешь стать моим партнёром?
Мукахи воззрился на него и переспросил:
— Чего?
— Твой теннис лучше подходит для парных. Я говорил с Атобэ, и он сказал, что устроит тренировочный матч, чтобы взглянуть, что за пара из нас получится.
— Ты раньше играл парные?
— Да, с кузеном.
Ошитари был силён, его теннис дополнил бы теннис Мукахи. Гакуто не был дураком и отлично это видел. Но он ничего о нём не знал, а чтобы быть хорошими парными игроками, нужно было нечто большее, чем просто совместимые стили игры. В парных нельзя полагаться только на себя, и Мукахи не мог представить Ошитари, играющего вместе с кем-то. Даже если эго Ошитари было лишь вполовину такое же, как у Атобэ, подобное для Мукахи было слишком.
Они сыграли вместе — и Мукахи изменил своё мнение.
— Юуши, давай будем партнёрами.
Когда горничная доложила Атобэ, что его пришли навестить друзья, тот заподозрил, что в чай ему что-то подсыпали и теперь у него галлюцинации. Кабаджи проследовал за ним в главный кабинет, где уже ждали Ошитари, Мукахи, Шишидо и Акутагава, топая ногами в попытках высушить сапоги и стряхивая с волос снег. На ребятах были шапки, толстые водонепроницаемые рукавицы и штаны, которые шуршали при ходьбе.
Джиро улыбнулся капитану и тут же увидел Кабаджи:
— Вау! Ты такой высокий! Круто.
— Ты тот самый парень, который появился тут, когда Атобэ стал капитаном, — заметил Мукахи. Кабаджи кивнул, но не произнёс ни слова.
— Как вы узнали, где я живу? — спросил Атобэ, глядя на Ошитари. Непонятно почему, но он не ожидал ответа от остальных.
Ошитари ухмыльнулся и поправил очки:
— Мы нашли самый большой дом в Токио. Это было не слишком трудно. Ты счастливый обладатель площади в полторы тысячи квадратных метров. Поздравляю.
— У тебя же есть зимняя одежда? — поинтересовался Мукахи.
— Конечно, — Атобэ скрестил руки, почти что насупившись. — Но о том, чтобы я возился с вами в снегу, и речи быть не может. Он грязный и холодный, и у меня есть дела поважнее, чем мёрзнуть.
— Но это же весело, — возразил Акутагава, подпрыгивая на месте от нетерпения. — Мы можем слепить снеговика, наделать снежных ангелов и устроить отличную битву снежками!
Атобэ не думал, что люди действительно занимаются подобным, полагая, что такое есть исключительно в книжках. Однако он вспомнил, что в последний раз, когда он попытался возразить, его затащили в ближайшую забегаловку с фаст-фудом, — и прикусил язык. Теперь его постоянно таскали по различным местам, где подавали фаст-фуд.
— Я тебя сделаю, — заявил Шишидо.
— Моя гордость не настолько слаба, чтоб ей могла навредить какая-то детская угроза.
Шишидо раздражённо всплеснул руками.
— Тогда я не знаю. Кто-нибудь, убедите его, что мы не просто так сюда пришли.
— Можешь воспринимать это как упражнение, сплачивающее команду, — посоветовал Ошитари.
Атобэ вздохнул. Смысла спорить не было.
— Ладно, — согласился он. — Но только на этот раз.
— Ура! — закричал Акутагава. — Чур, в моей команде Атобэ и высоченный парень!
Атобэ повернулся, собираясь уйти наверх и переодеться, а также прогнать смущение, что подкрадывалось к нему.
Атобэ разглядывал новых членов клуба, подмечая, кто трепещет под его взглядом, а кто реагирует стойко. Хётэй — тренировочная площадка для сильных телом и духом, и королю не нужны рыцари, которые не могут выдержать нетерпения.
— Я — ваш король, и я поведу вас к первенству на Национальном, — во всеуслышание провозгласил Атобэ. — Здесь, в Хётэе, уважают сильных. Если кто-то из вас хочет стать королём, вызывайте меня в любое время. Я сражусь с вами.
Один мальчик усмехнулся; Атобэ постарался запомнить его имя.
Хиёши Вакаши.
Кабаджи был в команде Атобэ ещё до того, как вступил в теннисный клуб. С самого начала Атобэ запланировал для него должность. Он видел, как теннис Кабаджи с годами развивался, и Кабаджи становился только сильнее. За границей, будучи детьми, они обращались друг к другу по именам. Но в Японии этикет был другим, и Атобэ вынужден был соблюдать его. Теперь они звались Атобэ-саном и Кабаджи, но ничего между ними не изменилось — разве что они стали товарищами по команде.
Оотори был добрым и высоким. В одиночку он играл вполне адекватно, все его ошибки покрывала подача, летевшая намного дальше, чем мог подать обычный первогодка. Атобэ дал ему год на тренировки и совершенствование основных навыков. Если к концу года Оотори научится постоять за себя, не полагаясь на свою подачу, Атобэ позволит ему войти в команду.
У Хиёши проблёскивал нераскрытый потенциал. Поначалу его теннис был скверным, затем Сакаки сказал ему что-то, и Хиёши начал играть по-другому. Остальные члены клуба посмеивались над ним, но Атобэ доводилось видеть и более странный теннис. С выносливостью у Хиёши были проблемы, однако Атобэ считал его, как и Мукахи, ещё одним козырем в своём распоряжении.
«Вместе мы победим», — думал Атобэ.
Оотори проскользнул в команду ещё до того, как стал её игроком.
Атобэ был совсем не в восторге, когда Акутагава начал нарочно засыпать на тренировке возле Оотори, но он понимал, что бороться с этим — гиблое дело. Если на свете был кто-то со светлыми волосами, выше и младше его, то Акутагава мог захотеть с ним подружиться. Это, конечно, значило, что Джиро попробовал заснуть рядом, попросившись прикорнуть прямо на этом человеке. Оотори с улыбкой ответил, что он не против, и тем самым решил свою судьбу.
Шишидо с самого начала заприметил подачу и потенциал Оотори. Хотя никто из них изначально не осознавал того, что если для Шишидо и существовал идеальный партнёр, то это был Чотаро.
В пятницу Шишидо пригласил Оотори на гамбургеры, и никто не задал никаких вопросов. Оотори взял с собой Хиёши, который не столько просачивался в команду, сколько врывался в неё.
Затея с пятничными гамбургерами полностью провалилась.
— Вакаши, это мой коктейль, — огрызнулся Шишидо. Хиёши придвинул коктейль поближе к себе и впился в семпая взглядом:
— Нет, не ваш. Ваш забрал Акутагава-сан. И с чего вдруг вы зовёте меня Вакаши?
— Джиро! — переключился на друга Рё. — Верни мой коктейль.
— Но в нём больше шоколада, чем в моём.
— Плевать. Это моё.
— Атобэ-э-э-э…
— Верни ему напиток, Джиро, — приказал Атобэ.
Он сидел рядом с Кабаджи, скрестив руки, и наблюдал за командой, изредка улыбаясь шутке или комментируя происходящее. Кейго до сих пор ничего не заказывал, и ребята уже должны были смириться, но они отказывались признавать это. Акутагава снова забрал у Шишидо молочный коктейль, Мукахи начал звать Хиёши по имени, и они попытались заставить Атобэ попробовать картофель фри.
— Я бы предпочёл сыграть в теннис, — заявил тот.
— Сомневаюсь, что ты хочешь сказать именно это, — заметил Ошитари. Атобэ встретился с ним взглядом и вздохнул. Он попробовал картофелину из кучки в центре, почувствовал себя отвратительно и, выругавшись, решил больше никогда не есть фаст-фуд.
— Это была всего лишь картошка, — проворчал Хиёши.
— Да что ты говоришь, Вакаши, — поддел того Мукахи.
— Прекратите меня так звать!
У Ошитари голос сломался первым. Он не срывался ни разу, по крайней мере, не во время тренировок, когда остальные могли его услышать. С Юуши во время завтрака начали заговаривать девочки — даже когда тот беседовал с Мукахи, который злился и уходил с Шишидо и Акутагавой доедать всё на крышу. Они видели, как симпатичная (во всяком случае, им казалось, что симпатичная — глядя с крыши, точно сказать было трудно) девочка признавалась Ошитари в любви. Мукахи так рассердился, что Атобэ на миг стало интересно, а не разобьёт ли тот что-нибудь.
Голос Шишидо ломался с треском. Прошли месяцы, прежде чем он стал ниже. До этого каждое слово длиной более чем в один слог звучало сразу и на высоких, и на низких тонах, и ни одна фраза не обходилась без девчачьего писка, который заставлял Мукахи ржать до слёз. Шишидо подрос на пару дюймов, и его волосы тоже стали чуть длиннее.
Трудно было сказать, изменился голос у Акутагавы или нет. Все считали, что изменился, хотя за это время ни разу не слышали, как он говорил. Ошитари неудачно шутил про падающее в лесу дерево, Шишидо закатывал глаза.
Впервые голос у Атобэ сорвался, когда он говорил с Кабаджи в спальне. Он поборол желание зажать рот рукой и, спокойно прочистив горло, продолжил говорить. К счастью, такого больше не случалось, и даже если Кабаджи что-то заметил, то ничего не сказал.
У Мукахи голос сломался последним. Несколько недель он скакал то вверх, то вниз, и Шишидо сполна отплатил другу за времена, когда тот насмехался над ним. Атобэ говорил Акутагаве:
— Я ни разу не видел, чтобы лицо Мукахи было того же цвета, что и его волосы.
Тот хохотал до боли в животе.
Даже когда голос Мукахи более-менее выровнялся, он продолжал изредка срываться. Тогда Акутагава широко улыбался Атобэ, и тот отвечал ему лёгкой улыбкой.
Мукахи проводил целые дни в тренировках на покрытых граффити теннисных кортах, которые находились в парке возле его дома. Бледные белые линии местами стёрлись, и после захода солнца Гакуто еле мог разглядеть их в свете фонарей. Пот заливал ему глаза, и это отнюдь не помогало видеть лучше.
«Ещё раз», — подумал он.
Мукахи подбросил мяч над головой и прыгнул, воспарив в воздухе, затем отбил ракеткой мяч за секунды до того, как упасть на землю.
Он зашипел от резкой и жгучей боли в ноге и потянулся взглянуть, что с ней. Расцарапанная кожа запачкалась мелом, а из царапины начала капать кровь. Плюнув на ладонь, Гакуто потёр ногу и поднялся.
«Ещё раз», — приказал он себе.
Он уже отставал от остальных. Ошитари — чёртов гений, Шишидо с каждым днём становился всё быстрее, Атобэ — их всемогущий лидер. Акутагава большую часть времени спал, но всё же мог уделать Мукахи без особого труда. Даже первогодки были сильнее и быстрее его, хоть и младше. Ему надо наверстать упущенное, иначе он так и останется позади всех. Он отказывался им проигрывать.
«Ещё раз».
Один раз превратился в десять, двадцать раз, пока Мукахи не сбился со счёта. Когда он понял это, прошло уже два часа. Его руки и разбитые ноги обжигали боль и грязь вперемешку со слюной. Каждый вздох сопровождался болью в груди, а горло протестующе пылало.
Гакуто поднял мяч, приготовившись подбросить его и попробовать ещё раз, но остановился, когда услышал приближающиеся шаги.
— Эй! — радостно помахал ему Акутагава.
— Ты должен был быть дома ещё час назад, идиот, — сообщил Шишидо. — Твоя мама разволновалась и позвонила нам, потому что думала, что ты у нас. Вот отстой.
— Заткнись, придурок, — Мукахи краем футболки вытер пот с лица, и Шишидо бросил ему коробочку лейкопластырей. Гакуто закатил глаза: — Я вам что, принцесса, что ли?
— Дурак, — усмехнулся Шишидо, заложив руки за голову. — Давайте еды по дороге обратно захватим. Моя мама сидит на какой-то диете и заставляет меня есть то же самое, но я ж ей не кролик. — Он поддел Мукахи: — У тебя что, ПМС, раз так реагируешь? Не знал, что уже время настало.
— Знаешь что, я передумал. Дай-ка мне пластыри. Не хватало ещё подцепить инфекцию и загнить от чёрной чумы или чего там, мне всё равно, — Мукахи высунул язык, уселся на корт и принялся заклеивать пластырями руки и ноги.
Во время турниров Мукахи, Шишидо и Акутагава стояли на кортах вместе с Атобэ и Ошитари. Кейго думал, что теперь команда в сборе. Однако он понял, что в ней не хватало Хиёши, Оотори и Кабаджи, которые сидели на трибунах.
На Национальных они, не дрогнув, вошли в первые шестнадцать команд.
Это никого не устроило.
Окружающие начали звать Ошитари вице-капитаном Хётэя.
Никто этого не подтверждал, но и не отрицал.
Летом Мукахи без приглашения заявлялся к Шишидо домой. Мама Шишидо обычно впускала его и просила разбудить сына, пока она приготовит чай. Добравшись до нужной двери, Мукахи сперва колотил в неё, затем заходил в комнату. Сорвав простыню с постели Шишидо, он включал все самые противные мелодии на будильнике и кричал ему прямо в ухо. После всего этого Шишидо грозился выкинуть его из окна.
В один из таких дней Мукахи сидел на полу в комнате Шишидо и играл с его собакой, как вдруг обслюнявленный теннисный мячик закатился под кровать хозяина. Гакуто полез туда и нашёл не только мячик, но и коробку из-под обуви, которую он в свой последний визит пару месяцев назад не видел.
Шишидо был полностью поглощён компьютером. Мукахи усмехнулся и открыл коробку.
— Порнушка? — он вытащил журнал и полистал его. Это было не просто порно, а откровенное порно. С абсолютно голыми женщинами. — Чувак, где ты это взял?
— Ну... старший брат заранее на день рождения подарил. Он сказал, что я уже в таком возрасте, когда надо определяться с тем, что тебе нравится. Такой извращуга, — Шишидо отвёл взгляд, делая вид, будто это обычный журнал, и добавил: — Я туда даже не смотрел.
— А у этих страниц загнуты уголки, и на них всех девушки с большой грудью, — Мукахи поглядел на него с гаденькой улыбочкой. — Рё, у тебя склонность к девчатам с большими сиськами?
Шишидо вскочил, вырвал из рук друга журнал и вскричал:
— Заткнись!
Тот рассмеялся.
Неделю спустя Мукахи попросил Шишидо одолжить ему эти журналы. Шишидо начал краснеть и заикаться, но на следующую тренировку принёс их и передал в раздевалке. Ошитари это заметил и начал подшучивать над Мукахи, отчего Шишидо решил, что Ошитари их раскрыл. Потому что тот смотрел на Рё так, будто всё знал.
«Вот отстой», — подумал Шишидо.
Команда набилась в крошечную забегаловку, где подавали любимые гамбургеры Шишидо, чтобы отпраздновать его день рождения. Они смешивали молочные коктейли и пили невообразимо много газировки, а жареная картошка лежала на одной огромной тарелке в центре стола, чтобы каждый мог брать сам.
Атобэ с отвращением взирал на свой завёрнутый в бумагу гамбургер, в котором, по его понятию, было достаточно калорий, чтобы съесть его и вырубиться на пару недель. Это был первый раз, когда Атобэ что-то себе заказал.
— Оно не кусается, — с ухмылкой заметил Ошитари.
— Не строй из себя умного, Юуши, — сказал Мукахи.
— Гакуто, у тебя на подбородке кетчуп.
Пока Ошитари посмеивался над ним, Мукахи яростно потёр подбородок.
— Это правда не так уж и плохо, капитан Атобэ, — ласково начал Оотори. — Я думаю, вам стоит хотя бы попробовать. Если вам не понравится, просто больше не ешьте.
Атобэ тяжело вздохнул. Он развернул гамбургер, откусил немного, проклял всё на свете и попытался не обращать внимания на реакцию товарищей. Хиёши не понял, чего все так встрепенулись, Мукахи пошутил, что этот момент необходимо запечатлеть, а Шишидо сказал что-то, от чего Акутагава расхохотался. Между тем Атобэ спокойно доел гамбургер, который оказался действительно не так плох, как ему казалось.
— Кабаджи.
— Угусь.
— Найди Джиро и верни его на тренировку. Принеси его, если нужно будет.
— Угусь.
— Эй, Каба-чан, с чего это ты вдруг меня везёшь?
— Рё одеколоном надушился, — возвестил Мукахи в раздевалке таким тоном, будто это была важнейшая новость века. — Это чтобы Маки-чан впечатлить.
— Это не для того, чтоб её впечатлить, — отозвался Шишидо. — Я иду с ней на свидание.
— Что? Быть не может. Враньё.
Атобэ закрыл свой шкафчик, подобрал сумку и поручил Ошитари запереть раздевалку с минимальными потерями. Он рассчитывал, что Кабаджи будет его ждать, но совсем не ожидал увидеть рядом с ним Акутагаву, который энергично подпрыгнул, увидев Атобэ.
— Пошли поедим бургеры! — предложил Джиро.
— Платить буду я? — с лёгкой улыбкой поинтересовался Атобэ.
— Ага. О, Каба-чан сказал, что тоже хочет пойти!
Атобэ попытался вспомнить, когда в последний раз Кабаджи просил чего-нибудь. Если так говорил Акутагава, то оно наверняка так и было: Атобэ ни разу не слышал, чтобы тот лгал.
Он вздохнул, изобразив раздражённый вид, и сказал:
— Пожалуй, я заплачу за вас, но только на этот раз. Сегодня я щедрый.
Мукахи и Шишидо вышли из раздевалки, болтая о девчонках и споря, действительно ли Гакуто доводилось целоваться. Акутагава активно замахал руками, привлекая их внимание:
— Гакуто! Рё! Мы идём есть бургеры, и Атобэ угощает!
— Чёрт, да! — отозвался Шишидо.
Постепенно все игроки команды вышли из раздевалки, и они в итоге пошли все вместе за гамбургерами.
Оотори вышел на сцену. Он должен был выступить на зимнем вечернем школьном концерте. Лампы были жарче солнца на кортах, а официальный костюм — не таким удобным, как спортивная форма.
В этом году Оотори играл два соло и один дуэт с пианистом-первогодкой. Он сел на стул и принялся разглядывать толпу, выискивая свою семью, а также команду, которая уже вполне могла называться его второй семьёй.
Оделись подобающе только Атобэ, Ошитари и Кабаджи. Акутагава был в своей пижаме. Оотори видел, как Хиёши наклонился к Атобэ и сказал: «Только не говорите мне, что это концерт чёрных галстучков». Атобэ самодовольно улыбнулся. Мукахи и Шишидо даже не пытались приодеться, зато притащили небольшие флажки и плакаты с именем Оотори.
Чотаро не смог подавить в себе желание рассмеяться, и его смех зазвенел на весь зал. Дирижёр строго взглянул на него.
— Юуши, ты где? Я в твоё окно десять минут кидал снежки, и твой сосед уже наверняка вызвал полицию.
— Я у Кэньи.
— Значит, тебя нет дома.
— Да, Гакуто, я не дома.
— Вот чёрт.
Когда они перешли в третий класс, концепция «следующего года» потеряла смысл. Их беспокоило, что это последний год. В следующем году все третьеклассники оставят свои старые команды и в дальнейшем, возможно, даже самые непримиримые соперники окажутся по одну сторону сетки.
Но это в следующем году, а в нынешнем ничего по-прежнему не будет. Их стремление выиграть в этом году сильнее, чем когда-либо.
Подача Оотори и сила Кабаджи обеспечили им места в команде. Хиёши вышел на корт, чтобы вызвать на бой Шишидо и занять его место, и увидел Атобэ.
Он вступил в клуб, чтобы победить Атобэ, но не планировал столкнуться с ним так скоро.
— Я буду твоим противником, — объявил Атобэ. — Ты сказал мне в раздевалке, что заберёшь у меня клуб до конца этого года. Я буду щедр и дам тебе возможность доказать это.
Хиёши сжал ракетку так, что костяшки пальцев побелели. Гэкокудзё. Это просто небольшое отступление от плана, которое он легко устранит.
Это была дурацкая мысль.
Атобэ возвышался над ним со всей величественностью короля и разгромил Хиёши в первой же половине матча, не оставив и шанса на победу. Гордость Хиёши не позволяла тому сдаваться, даже когда Атобэ откровенно игрался с ним, ведя его у себя на поводу, словно щенка, но у него не хватало сил вырваться. Толпа вокруг скандировала: «Хётэй!», но с тем же успехом она могла кричать и «Атобэ!». Ну что ж, это было хоть каким-то проявлением милосердия.
Мяч больно ударил по запястью, выбив из руки Хиёши ракетку. Но ещё больнее ранили слова Атобэ:
— Смотри внимательно, Хиёши, — Атобэ прыгнул, собравшись ударить финальный смэш, — как правят короли!
Его рондо пронеслось над головой Хиёши, и всё закончилось.
Хиёши не отыграл даже гейма.
«Чёрт, — подумал он. — Чёрт, чёрт, чёрт».
— Тебе и через сто лет будет рано управлять этим клубом. Руководитель, который не знает своей силы, не более чем шут с ракеткой, — взгляд Атобэ был ещё холоднее его слов. Он приказал: — Давай. Тренировка ещё не окончилась.
Хиёши потащился прочь с корта. Он прошёл мимо Оотори, Мукахи и проклятого Шишидо, который будет играть на следующем турнире, хотя Хиёши сильнее.
В пяти шагах от скамьи, где лежала его сумка, Хиёши увидел Ошитари. Тот позволил себе сделать заумное замечание и тем самым допустил грубую ошибку.
— Заткнись! — огрызнулся Хиёши так резко и громко, что находящиеся на кортах ребята вмиг замолчали. Ошитари удивлённо изогнул брови. Уже тише, но не просящим тоном Хиёши повторил: — Просто замолчите.
— Боже-боже, — пробормотал Ошитари. Задетым он не выглядел. Хиёши, впившись в него взглядом, кипел от гнева не только на Ошитари, который высказал ему своё мнение прямо в лоб, но и на самого себя — за то, что переоценил свои возможности.
Кабаджи нёс Акутагаву обратно на корты, когда тому вздумалось спросить:
— Эй, Каба-чан, а откуда ты знаешь Атобэ?
Акутагава знал Кабаджи уже несколько лет, но никогда не спрашивал об этом. Как и все, он удивился, когда Атобэ пришёл в Хётэй вместе с Кабаджи, который неотступно следовал за ним, но никто не отважился задавать вопросы.
— Мой отец работает на его отца. Мы встретились, когда были маленькими.
— Оу, — Акутагава подёргал ногами и устроился поудобнее. Кабаджи явно не возражал. — Какой у него отец? Атобэ никогда о нём не рассказывал.
— Атобэ-сан ничем не похож на отца.
— Это не ответ, — надулся Джиро, надеясь, что Кабаджи ответит честно, однако тот больше ничего не сказал. Что ж, стоило сменить тему. — Так почему ты делаешь всё, что Атобэ говорит? Ты тоже собираешься на него работать, как твой папа?
— Атобэ-сан говорит, что мне не обязательно выполнять то, что он говорит, но я не против. Он хороший человек.
Акутагава, всё ещё висевший на Кабаджи, широко улыбнулся:
— Это точно. Слушай, давай потом сыграем, ладно, Каба-чан?
— Хорошо.
Дойдя до теннисных кортов, Кабаджи опустил Акутагаву на землю, и тот пошёл искать Мукахи и Шишидо.
В ожидании матча с Кабаджи Джиро неожиданно зевнул, после чего потёр лицо, не желая засыпать до самой игры. Ему нужно было попросить у Атобэ разрешения сыграть с Кабаджи. Он не мог уснуть сейчас, хотя не похоже, чтобы у него был выбор.
Понемногу Акутагавой овладела усталость, и он принялся искать местечко, куда бы присесть и отдохнуть. Если подремать пять минут, всё будет хорошо.
Джиро сел на ближайшую скамью, на которой, как оказалось, сидел Атобэ, склонил голову ему на плечо и закрыл глаза. Атобэ изогнул бровь и взглянул на него:
— Я тебе что, подушка? — удивительно, но в его голосе не было слышно раздражения. — Не вздумай на мне спать.
— У тебя плечи костлявые.
— Что, простите? Так знай, мои плечи в порядке, Джиро.
Акутагава устроился поудобнее:
— Дай мне пять минут.
— У тебя матч с Кабаджи.
— Я сгораю от нетерпения, но я ужасно хочу спать. Пять минут только.
Атобэ вздохнул и уступил, смиряясь с тем, что в ближайшие пять минут он, капитан команды национального уровня, побудет подушкой.
Сакаки объявил расстановку на префектурные соревнования, и Хиёши сжал кулаки. Он не для того часами тренировался, чтобы в конце концов не оказаться в составе. Шишидо поставили в одиночный, и Хиёши знал, что играет лучше него. Это было известно всем — или, по крайней мере, они вдвоём точно это знали. Так было нечестно.
По дороге домой Хиёши рассказал обо всём этом Оотори.
— Я уверен, ты будешь играть на Региональном, — утешающе улыбнулся ему Оотори. — Капитан Атобэ и Сакаки-сан наблюдают за тобой с тех пор, как ты стал применять боевые искусства.
— Я хочу одолеть его, — сказал Хиёши. Унижение, что он ощутил в тот день, всё ещё с прежней силой бередило его душу. — На этот раз Атобэ-сан победил меня, но в следующий раз я не проиграю.
Неделю спустя Шишидо проиграл Тачибане, и Хиёши с горечью подумал, что он это заслужил.
— Помоги мне с тренировками, Чотаро. Мне всё равно, что для этого понадобится… Я буду тренироваться до последней капли крови, если надо будет. Я не проиграю дважды.
— Думаю, до крови доходить всё же не стоит, Шишидо-сан…
Шишидо обрезал волосы.
Атобэ напомнил себе, почему он в первую очередь выбрал Шишидо. Он мог поручиться, что теперь тот не проиграет — только не вместе с Оотори.
Когда солнце начало сильно палить, Атобэ заставил всех выпить воды. Тренировка шла полным ходом, но не было ничего, чего команда не могла бы выдержать. К концу тренировки пот заливал ребятам глаза, а руки, державшие ракетки, дрожали, но никто не жаловался. Все знали, что это необходимо для победы.
У Мукахи на ногах было столько пластырей, что Атобэ не мог их сосчитать, а Акутагава стал дремать чаще и дольше. Шишидо работал в разы упорней обычного и даже не думал закатывать ещё одну драматичную сцену, как с обрезанием волос. Ошитари говорил Атобэ, что о драме тут и речи быть не может, — тот в ответ насмехался над ним.
Больше всех старался Хиёши, который, даже попав в команду, не прекращал работать над собой. Но он, разумеется, не мог достичь совершенства за одну ночь, и Атобэ стало интересно, достаточно ли он работал всё это время.